Ведущий в студии программы "Детали" Алексей Фалилеев.

Фалилеев А.:
Добрый вечер! Вы смотрите "Детали". Сегодня я принимаю в нашей студии народного артиста России,
лауреата Государственный премий СССР и России Петра Семака.

ПЕТР СЕМАК - актер, играет в Малом драматическом театре - театре Европы. В детстве хотел стать физиком или математиком. В свободное время занимается спортом, плавает, бегает, ходит в баню и смотрит хорошие спектакли. Вредная привычка - казино и игровые автоматы, признается, что раньше мог проигрывать крупные суммы. Боится темноты. Своими кумирами называет Жерара Филиппа, Аль Пачино, Высоцкого и Черкасова. Гордится тем, что хорошо поёт.

Фалилеев А.: Пётр, мы встретились совершенно не случайно. Потому что весь город практически заклеен афишами с портретом Вильяма нашего Шекспира, на которого пришла пора замахнуться. Завтра, в Малом драматическом театре - театре Европы премьера - "Король Лир". Пожалуйста, о предстоящей премьере. Хотя я знаю, у актеров не очень принято рассказывать... И всё же, два года шла работа.

Семак П.: Два года... Два года творческих мук... Но это были очень интересные два года.

Ф.: С чего началось? На доске приказов вывесили распределение. Король Лир - Пётр Семак?

С.: Нет, нет. В нашем театре такое редко бывает.

Ф.: Как это было?

С.: Как это было... Было так. Лев Абрамович еще в году 97-98... слухи ходили, что Лев Абрамович хочет все таки замахнуться... Но он тоже не решался так сразу замахнуться. Он вынашивал. Потом были всякие причины... Но два года тому назад мы уже знали, что вот-вот оно произойдёт. Оно и произошло. Но без всяких приказов. Собралась труппа. Лев Абрамович прочел пьесу. На мой взгляд, гениально. Потому что когда он читает... Он вообще гениальный актер.

Ф.: То есть артисты уже понимают, кому что нужно играть?

С.: Не то что мы понимаем, кого нужно играть, но думаю, так свою пьесу мог бы прочесть сам Шекспир, который ее написал. Это было здорово. Он умеет заразить своим чувством, идеей своего понимания пьесы. И так началась работа. Мы все пробовал всё. И Лира, пробовали многие актеры, не один я. Я и Эдмонда пробовал, и Эдгара, и Кента.

Ф.: А дочерей своих не пробовали?

С.: Да, я хотел замахнуться на Корделию (смех).

Ф.: В "Бесах" же Вам пришлось через такое испытание пройти...

С.: В "Бесах" я репетировал Варвару Петровну. И меня хвалил Лев Абрамович, вот как Петя хорошо Варвару Петровну играет...

Ф.: Но и Ставрогин неплохо получился.

С.: Да, но начинал я с Федьки Каторжного в "Бесах"… В процессе репетиций мы долго не могли определиться с переводом...

Ф.: А чей, кстати, перевод?

С.: Дины Додиной. На мой взгляд, он очень хороший. Он буквально, если так можно выразиться, подстрочный, дословный. Самый известный перевод Пастернака, он очень поэтичный, очень красивый язык. На нем можно наверно сыграть Лира, и играют. Но Лев Абрамович хотел уйти от всякой поэтичности. Шекспировский грубый язык, страстный, образный, мощный. Если ненавидит, то ненавидит. Если проклинает, то проклинает. Поэтому остановились на этом переводе. Через год определился Лир в моем лице.

Ф.: А дочери когда определились?

С.: Дочери долго определялись. Лиза Боярская, замечательная. Ее дебют, на мой взгляд, прекрасный. Она долгое время Корделию репетировала. Потом Лев Абрамович увидел в ней больше Гонерилью. А Даша Румянцева стала Корделией незадолго до премьеры. Тоже прекрасная работа. Лена Калинина все время была Реганой.

Ф.: Я прочитал в одном журнале, цитирую: "Сейчас есть возможность доказать или опровергнуть тот факт, что МДТ превратился в жесткую, почти сектантскую систему (смех), совершенную по форме, или человечность свойственная "Братьям и сестрам" еще осталась." (смех) Не секрет, что в городе есть мнение о том, что театр Додина - это некий суровый режим, где артистам ни сниматься нельзя, ни на сторону идти. Хотя у тебя замечательно получилось сходить в БДТ, и в Москву ездил. Изнутри как это чувствуется, это действительно такая система, или это от лукавого, люди придумывают, завидуя, может быть вам?

С.: Больше придумывают, кто-то завидует, кто-то злобствует. Мало ли что говорят. Да, Лев Абрамович - это не подарок, скажем так, по характеру своему и по проявлениям. Но это его право, это его театр. Я считаю, если человек талантлив, а он безумно талантлив, то многие вещи надо прощать талантливый людям и мы прощаем. И он нам прощает. Тут все в сторону Льва Абрамовича летит, вот он какой... (смех)

Ф.: С другой стороны, есть формула Товстоногова, что театр - это добровольная диктатура. А иначе никак нельзя.

С.: Да, иначе никак нельзя, театр на этом держится. Добровольная диктатура. Еще говорят - добровольное рабство. Театр не может существовать иначе. Я пришел к убеждению, что нет идеального театра нигде. Особенно репертуарный театр должен держаться только на главном режиссере.

Ф.: У вас замечательный был курс, который влился в театр. И история МДТ, новая страница началась с прихода вашего курса...

С.: Даже двух курсов.

Ф.: Да, двух курсов. В молодости это такая студия, когда пропадаешь с утра до ночи в театре. Это всё здорово, но потом, когда появляется семья, дети, как существовать? Нет проблем с семьей?

С.: Конечно, это проблема и очень большая. Я до сих пор чувствую себя виноватым перед своими детьми. Потому что я очень мало был с ними. Хотя я старался изо всех сил больше уделять им времени. К сожалению, приходится жертвовать. Как-то меня спросили, что Вам дала эта профессия. Да, конечно, радость творчества и всё прочее. Но с другой стороны отняла по сути эту спокойную семейную жизнь.

Ф.: Но с другой стороны ни один театр, в России мало кто, а уже в Петербурге точно, ни один театр не бывал в стольких странах, как МДТ.

С.: Да, это трудно сравнивать.

Ф.: Что удалось посмотреть?

С.: Мне то удалось очень мало посмотреть.

Ф.: Почему?

С.: Если, например, первые годы много ездили "Братья и сестры", я так уставал...

Ф.: Что не до красот...

С.: И потом я люблю поспать...

Ф.: А заграницей спится хорошо!

С.: Да, очень хорошо. А потом, чтобы сыграть так же хорошо... как, например, мы играли в Токио и приходили Барышников с Растроповичем, я видел этих двух гениев. Когда подошел ко мне Барышников и с восторгом говорил, как я играл. И Валерию Николаевичу Галендееву он сказал, что в Америке и вообще на западе так никто, даже за очень большие деньги, не играет, так не выкладывается... Конечно, так выложишься раз, а где силы взять. Поэтому я мало что видел.

Ф.: Но что-то видел?

С.: Нет, что-то я видел, конечно (смех). Что запомнилось? Больше всего запомнился Париж. Это был первый город, куда мы приехали в капиталистическую страну. Это был 88 год. Я просто с ума сошёл. Целую неделю спать не мог... Париж и всё. Ходишь и думаешь, первый и последний раз в Париже!

Ф.: Сейчас уже народный артист, Король Лир практически.

С.: Дослужился! (смех)

Ф.: А как взаимоотношения с молодежью, с последующими курсами Льва Абрамовича, с актерами, которые работают в театре? Дедовщины нет?

С.: Я всем говорю, у нас исключительный в этом смысле театр. Когда я пришел в театр в 83 году, меня поразила прежде всего актерская атмосфера в этом театре. Это не потому что там уже был Лев Абрамович. Был еще Ефим Михайлович Падва. И там видно с 44 года, когда основан был театр, это какое-то братство особенное актерское в этом театре. И поэтому меня так тепло приняли, без всякой дедовщины, как ты говоришь. И последующие поколения приходят молодые ребята, я думаю, они не дадут мне соврать... Мы их любим, мы им помогаем. Мы хотим, чтобы они сыграли лучше, чтобы у них всё получилось.

Ф.: А вот скажи, пожалуйста, для театрального актера театр прежде всего второй дом, или даже первый. Но не жаль, что с таким количеством работы не так много удалось в кино?

С.: Жалко, конечно, безумно жалко.

Ф.: И от чего пришлось отказаться?

С.: Да не очень и отказывался от многого...

Ф.: Просто знали что...

С.: Даже не это. Помню еще в студенческие годы, первые кинопробы. Только у меня, как в том анекдоте. Снялся в фильме "Комендант Пушкина". Моя первая роль, два эпизода, но со словами, играл красноармейца. Написал родителям, смотрите. Мама отвечает: «Петя, бачила твое кино, в титрах ты был, а на экране не появился». И с этого момента у меня с кино ничего не получилось. Были бесконечные кинопробы в Москве, здесь. Уже утверждают... Колосов снимал одну картину, главная роль и вдруг какая-то запендя. Петя, ведь вы очень темненький, а дело в Молдавии происходит, Лика Неволина будет играть Касаткину в молодости. И она будет там вас рожать во время войны, что же зритель подумает, что она родила от молдаванина... И вот мне не везло с кино. А когда уже все стало разваливать в кино, мне звонили, приезжайте на кинопробы. Я сам отказывался, хотите снимайте, не хотите, не буду на эту кинопробы... Я снялся у Валерия Огородникова во "Взломщике", "Красное небо, черный снег" и еще его картина должна выйти. То есть я понемногу начинаю сниматься.

Ф.: После "Короля Лира" должны быть предложения.

С.: Надеюсь, роли дедушек теперь мои (смех).

Ф.: Я не узнал просто...

С.: На улице встречаю знакомых, здороваемся, узнают, но говорят: "Петя! Что случилось?!!"

Ф.: Я бы себе не простил, если бы не спросил... Был момент, когда мы с тобой встречались в одном театре. Твое участие в спектакле "Аркадия" БДТ, как это случилось, какие-то новые силы, новые импульсы это дало?

С.: Прежде всего я был безумно рад, что играю в этом великом театре. Много лет играли "Аркадию"", я всегда входил ... эта атмосфера, осознание того, что здесь играли Луспекаев, Копелян... великие актеры, меня прямо окрыляло. Это раз. Второе. Я безумно благодарен судьбе, что встретился с Эльмо Нюганен. На мой взгляд потрясающий режиссер, актер и человек, с которым мы подружились. Это Алиса Бруновна... Играть с Алисой Бруновной! Это же... Я до сих пор, когда у нас сцена на двоих, у меня начинают дрожать руки и коленки, что вдруг я не буду соответствовать великой актрисе.

Ф.: Да, я тоже два раза случайно отыграл с ней в "Стеклянном зверинце". Это...!

С.: Да, дрожь пробивает. "Аркадия" вообще замечательная вещь.

Ф.: Насколько я знаю, Том Стоппард смотрел спектакль в Риге, и он сказал, что это, если не лучшая постановка?

С.: Да, в Риге. Он был без ума от Алисы Бруновны, только за ней и ходил. Говорил, это величайшая актриса,
уровня европейского театра. Да, ему понравилось.

Ф.: Ты сказал, как мама тебе написала по поводу фильма. Сейчас, что тебя связывает с исторической родиной, которая сейчас другое государство. Украинский хлопчик Петя Семак - народный артист России. Бредок некоторый!

С.: Да, бредок, есть ощущение бреда какого-то...

Ф.: Часто бываешь?

С.: Нет, к сожалению. Уже давно не был. Почти два года не могу туда вырваться, в связи с Лиром и по всяким другим причинам. Что связывает? Вce связывает, cлава Богу, все живы и папа, и мама. Если они смотрят эту передачу: "Мамочка, люблю вас, папа, сестры, брат!" Я всегда туда стремлюсь. Ты знаешь, у меня вообще ощущение, что я так и остался эмигрантом. Я живу в этом городе, о котором я мечтал. Через Достоевского пришел ко мне Петербург. Первое сильное впечатление было "Преступление и наказание" ...

Ф.: Достоевский еще и одна из первых ролей в театре...

С.: Да, были "Братья Карамазовы". И я до сих пор живя в этом городе, смотрю и думаю, это не я, это мне все снится. До сих пор не могу поверить, что я здесь живу. Почему эмигрант...? С одной стороны, когда приезжаю на Украину через три для меня уже тянет сюда. Я приезжаю сюда, тоскую по родине...

Ф.: Я тебя понимаю!
К сожалению время подходит к концу.

С.: Жаль...

Ф.: Мне безумно жаль, что мы не поговорили о том, как ты чуть не стал участником ансамбля Дмитрия Покровского, о возможном строительстве нового здания Малого драматического театра. Возможно отправной точкой этому станет завтрашнее присутствие на спектакле премьера Валентины Ивановны Матвиенко, и она подпишет об этом распоряжение.
Я рад тебя видеть. Ни пуха, ни пера на завтрашнюю премьеру.

С.: К черту!

Ф.: Напоминаю, что сегодня у нас в гостях был народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России Петр Семак.

С.: Спасибо большое!

("Детали" СТС Санкт-Петербург, 16 марта 2006 года)